Черная Орхидея - Страница 18

Я посмотрел на действительно старшего по званию, который едва стоял на ногах, пытаясь удержаться под тяжестью двухсотфунтового пса.

— Леди, ваш муж известный скупщик краденого, у которого целая куча неоплаченных штрафов за нарушение правил дорожного движения. У меня в машине полный список украденных вещей, и, если вы не скажете, где ваш муж, я переверну дом вверх дном и найду что-нибудь из списка. А после этого арестую вас за хранение краденого. Ну так как?

Неряха в отчаянии стала бить себя кулаками по ляжкам. Ли с трудом опустил пса на пол и сказал:

— Некоторые люди не понимают, когда с ними по-хорошему. Миссис Албаниз, вы знаете, что такое русская рулетка?

Женщина обиженно пробурчала:

— Я не такая тупая, и Бруно уже отдал свой долг обществу!

Ли достал из-за пояса свой короткоствольный револьвер и, проверив барабан, защелкнул его.

— В барабане один патрон. Ты везучий, Тесак? Тесак рявкнул, а женщина завопила:

— Вы не посмеете! — Ли приставил пистолет к виску собаки и нажал на курок. Раздался щелчок, но выстрела не последовало. Хозяйка пса охнула и побледнела, Ли сказал:

— Еще пять раз. Добро пожаловать в собачий рай, Тесак.

Ли нажал на курок во второй раз. Я чуть не рассмеялся, когда после очередного холостого щелчка Тесак, которому все это изрядно надоело, стал облизывать свои яйца. Миссис Албаниз, закрыв глаза, усиленно молилась. Ли сказал:

— Встречай своего создателя, песик.

Женщина прокричала:

— Нет, нет, нет! Бруно держит бар в Силверлейке! Бар «Буэна Виста» на улице Вандом! Только отпустите моего зайку!

Ли показал мне пустой барабан револьвера, и мы направились к машине, провожаемые радостным лаем Тесака. Я хохотал всю дорогу до Силверлейка.

* * *

«Буэна Виста» оказался баром-рестораном в стиле испанского ранчо — стены из белого кирпича, маленькие башенки, украшенные рождественскими гирляндами за полтора месяца до праздника. Интерьер в спокойных тонах, с отделкой из темного дерева. Недалеко от входа находилась длинная барная стойка из дуба, за ней бармен протирал бокалы. Показав ему жетон, Ли спросил:

— Где Бруно Албаниз?

Человек показал в конец зала и опустил глаза.

В конце зала располагалось несколько отдельных кабинок с креслами из искусственной кожи и неярким освещением. Услышав громкое чавканье, мы пошли на звук — к дальней, единственной занятой кабинке. Там мы увидели тощего смуглого мужчину, склонившегося над тарелкой с каким-то мексиканским блюдом из фасоли и перца. Он ел с таким остервенением, словно это последний обед в его жизни.

Ли постучал по столу.

— Полиция. Вы — Бруно Албаниз?

Мужчина оторвался от тарелки и спросил:

— Кто, я?

Ли сел рядом и, показав на гобелен с религиозным сюжетом, сказал:

— Нет, младенец в яслях. Выкладывай все, да побыстрей, чтобы я не смотрел, как ты ешь. У тебя не оплачены квитанции о штрафах, но нам с напарником понравился твой пес, поэтому мы не забирем тебя сейчас. Ну разве мы не душки после этого?

Бруно Албаниз рыгнул.

— Вам нужна информация?

Ли сказал:

— Сообразительный парень, — и положил на стол фотографию Мейнарда. — Он трахает маленьких мальчиков. Мы знаем, что он продает тебе краденый товар, но в данный момент нам на это плевать. Так где он?

Албаниз посмотрел на фото и, отрыгнув еще раз, сказал:

— Никогда не видел этого человека. Кто-то вас неправильно информировал.

Вздохнув, Ли посмотрел на меня.

— Некоторые не понимают, когда с ними по-хорошему.

Затем он схватил Бруно Албаниза за шиворот и окунул его лицом в тарелку со жратвой. По уши в фасоли и жире, Бруно стал бешено размахивать руками и стучать ногами под столом. Не отпуская его, Ли приговаривал:

— Бруно Албаниз был хорошим парнем. Он был хорошим мужем и отцом своему сыночку Тесаку. Правда, он не особенно хотел сотрудничать с полицией, но совершенных людей не бывает. Напарник, можешь назвать хотя бы одну причину, по которой я должен сохранить жизнь этому говнюку?

Албаниз захлебывался в жирной пище, в тарелку стекала его кровь.

— Сжалься над ним, — сказал я. — Даже скупщики краденого заслуживают лучшего отношения во время последней трапезы.

Ли заметил:

— Хорошо сказано, — и отпустил Албаниза.

Тот, тяжело дыша, стал жадно вдыхать воздух, одновременно вытирая мексиканское меню со своей физиономии. Отдышавшись, он прохрипел:

— Многоэтажка на шестой и Эндрюс, квартира восемьсот три, и прошу вас, не говорите, что это я!

Ли ответил:

— Приятного аппетита, Бруно.

Я заметил:

— А ты молодец.

После этого мы вышли из ресторана и, не теряя времени, направились по указанному адресу.

* * *

На почтовом ящике под номером 803 в холле многоэтажки действительно значилось «Мейнард Коулман». Мы поднялись на лифте на восьмой этаж и нажали звонок; я приставил ухо к двери. Тишина. Ли достал из кармана связку отмычек и стал примеряться к замку. Одна подошла, и замок, щелкнув, открылся.

Мы вошли в темную душную комнату. Ли включил свет, и мы увидели кровать, заваленную плюшевыми игрушками: бурыми медвежатами, пандами и тигрятами. В комнате стоял запах пота и какого-то медицинского препарата, который я не мог распознать. Я стал принюхиваться, но Ли меня опередил.

— Вазелин с кортизоном. Гомики используют его для смазки, когда трахаются в задницу. Я хотел забрать Мейнарда лично, но теперь думаю, пускай с ним для начала пообщаются Фогель и Кениг.

Я подошел к кровати и осмотрел зверюшек; у всех лапки были обвиты детскими локонами. Содрогнувшись, я посмотрел на Ли.