Черная Орхидея - Страница 95

Мое лицо, должно быть, выдало меня. Она сказала:

— Извините, — и сменила тему. — Откуда вы знаете Спрейгов?

— Еще до того как познакомился со своей женой, я встречался с Мадлен. Насколько хорошо вы их знаете?

Глядя на вспаханный участок, Джейн раздумывала над моим вопросом.

— Эддридж и Эммет знали друг друга очень давно, — наконец проговорила она. — Они оба заработали много денег на недвижимости, и оба были членами комиссии по недвижимости. Может быть, я не должна этого говорить, принимая во внимание то, что вы полицейский, но Эммет был немного жуликоват. Многие дома, которые он построил, обрушились во время землетрясения 33-го года, и Элдридж говорил, что Эммет владел еще большим количеством домов, которые рано или поздно тоже обрушатся, построенные из самого никудышного материала. Элдридж вывел Эммета из состава комиссии по недвижимости, когда выяснилось, что арендой и продажей этих домов занимались подставные компании. Муж был просто взбешен, когда узнал, что в случае обрушения домов Эммет не будет нести никакой ответственности.

Я вспомнил, что обсуждал эту же тему с Мадлен.

— Похоже, ваш муж был хорошим человеком.

Ее губы изобразили натужную улыбку.

— Временами.

— Он не обращался в полицию по поводу делишек Эммета?

— Нет. Боялся его дружков-бандитов. Он просто делал что мог. Слегка досаждая Эммету. Когда того исключили из комиссии, он, возможно, потерял какую-то часть своего бизнеса.

— "Он просто делал что мог" — неплохая надгробная эпитафия.

На этот раз губы Джейн скривились в ухмылке.

— Это все из-за чувства вины. Элдридж владел трущобами в Сан-Педро. Когда он узнал, что у него рак, то по-настоящему стал чувствовать себя виноватым. В прошлом году он голосовал за демократов и, когда те победили, встречался с новыми членами городской администрации. Уверена, он передал им свой компромат на Эммета.

Я подумал о расследовании, которое, по мнению некоторых бульварных газетенок, собиралось проводить большое жюри присяжных.

— Может быть, Эммет уже близок к падению. Ваш муж мог бы...

Джейн постучала своим обручальным кольцом по столу.

— Мой муж был богат, симпатичен и сносно танцевал чарльстон. Я любила его до тех пор, пока не узнала, что он мне изменяет, а сейчас, кажется, снова начинаю его любить. Как ни странно.

— Ничуть не странно, — заметил я.

Джейн ласково улыбнулась.

— Сколько вам лет, Баки?

— Тридцать два.

— Ну а мне пятьдесят один, и раз мне кажется это странным, значит, так оно и есть. В вашем возрасте вы не должны воспринимать человеческую природу так цинично. У вас должны остаться хоть какие-нибудь иллюзии.

— Вы меня дразните, Джейн. Я — полицейский, а у полицейских нет иллюзий.

Джейн от души рассмеялась.

— Не в бровь, а в глаз. А вот теперь мне стало интересно, как это бывший боксер связался с Мадлен Спрейг?

На этот раз я соврал:

— Я остановил ее за проезд на красный свет, и потом слово за слово... — Внутри все сжалось, когда я, как бы невзначай, задал ей следующий вопрос: — А что вы про нее знаете?

Она топнула, прогоняя черную ворону от розовых кустов, цветущих во дворе.

— История моих отношений с женской частью семейства Спрейг насчитывает больше десяти лет и выглядит достаточно странно, если не сказать причудливо. Почти гротескно.

— Я уже навострил свои уши.

Джейн пошутила:

— Некоторые могли бы сказать — свои зубы, — увидев, что я не засмеялся, она перевела взгляд на Мюрифилд-роуд, туда, где за садом Чемберсов находилось поместье разбогатевшего магната. — Когда наши дети были еще маленькими, Рамона устраивала маскарады и театрализованные представления на большой лужайке перед их домом. Девочек одевали в переднички и костюмы разных зверюшек. Я разрешала Линде и Кэрол участвовать в этих мероприятиях, хотя и знала, что Рамона не совсем в здравом рассудке. По мере того как дети росли, эти представления делались с каждым разом все необычнее. Рамона и Мэдди были очень хорошими гримерами, и Рамона ставила эти... постановки, изображавшие действительные события, произошедшие во время Первой мировой войны с Эмметом и его другом Джорджи Тильденом.

И она одевала детей в шотландские килты, напудривала им лица и давала в руки игрушечные мушкеты. Иногда она мазала их похожей на кровь краской, и время от времени Джорджи снимал все это на кинопленку. Все это стало принимать такие масштабы и становилось настолько странным, что я запретила Линде и Кэрол играть с девочками Спрейгов. Затем Кэрол как-то пришла домой с фотографиями, которые сделал Джорджи. На них она, вся перемазанная красной краской, изображала мертвую. Это было той каплей, которая переполнила мою чашу терпения. Я ворвалась в дом Спрейгов и обрушилась с нападками на Джорджи, поскольку знала, что Рамона была не в состоянии отвечать за свои действия. Бедняга молча снес мои обвинения. Позже я жалела о том, что накричала на него, — ведь он был искалечен в автомобильной аварии и теперь был инвалидом. В свое время он управлял собственностью Эммета, а теперь работает у него садовником и стрижет городские газоны.

— А что потом случилось с Мадлен и Маргарет?

Джейн пожала плечами.

— Марта стала необыкновенно одаренной художницей, а Мадлен — девушкой легкого поведения, но, как я догадываюсь, это вы знаете и без меня.

Я заметил:

— Не стоит язвить, Джейн.

Постукивая кольцом по столу, она произнесла:

— Извините. Может быть, самой не хватает смелости искать развлечений на стороне, ведь не собираюсь проводить остаток своей жизни на садовом участке, но я слишком горда, чтобы приглашать жиголо. А вы как думаете?