Черная Орхидея - Страница 37

— Бет говорила что-нибудь о своих врагах? О тех, кого она боялась?

— Нет.

— Когда вы ее видели последний раз?

— В конце октября, когда она съезжала. Своим неповторимым голоском настоящей калифорнийской девочки она, помнится, сказала: «Я нашла более подходящую берлогу».

— Она сказала, куда переезжает?

Мисс Джейнвэй ответила отрицательно, потом придвинулась ко мне и показала на Кенига, который шел к машине и почесывал у себя между ног.

— Вы должны поговорить с этим человеком по поводу гигиены. Откровенно говоря, он ведет себя отвратительно.

— Спасибо, мисс Джейнвэй, — сказал я и пошел к машине.

Когда я сел за руль, Кениг пробурчал:

— Что эта бабка про меня говорила?

— Она сказала, что ты симпатичный.

— Да?

— Точно.

— А что еще?

— Что с таким парнем, как ты, она снова чувствует себя молодой.

— Неужели?

— Точно. Я сказал ей, чтоб она и думать об этом не смела. Так как ты женат.

— Я не женат.

— Знаю.

— Тогда зачем соврал?

Я выехал на оживленную магистраль.

— Ты хотел, чтобы она тебе любовные записки присылала в ФБР?

— Теперь понял. Что она говорила про Фрици?

— Разве она знает Фрици?

Кениг посмотрел на меня как на больного.

— За его спиной многие о нем болтают.

— И что болтают?

— Сплетни.

— Что за сплетни?

— Грязные.

— Например?

— Например, что, работая в Отделе по борьбе с наркотиками и проституцией, он подцепил сифилис, переспав с проституткой. Что потом месяц лечился. Что из-за этого его и перевели на Центральный участок. В общем, всякие грязные сплетни. Даже похуже того, что я рассказал.

У меня по спине пробежал холодок. Свернув на Чероки, я спросил:

— Похуже?

Кениг придвинулся ближе.

— Разводишь меня, Блайкерт? Ищешь компромат на Фрици?

— Нет. Просто любопытно.

— Любопытство сгубило кошку. Помни эту пословицу.

— Обязательно. Как ты сдал свой экзамен на сержанта?

— Не знаю.

— То есть?

— За меня сдавал Фрици. Помни пословицу про кошку, Блайкерт. Я не желаю, чтобы кто-то плел про моего напарника всякие гадости.

Впереди показался большой многоквартирный дом под номером 1842. Я подъехал к нему и припарковался. Выйдя из машины и бросив: «Надо поработать языком», я двинулся прямиком в холл здания.

В списке жильцов, висевшем на стене, были фамилии десяти человек, в том числе С. Сандон, но жилицы по имени Линда Мартин, проживающей в квартире 604, там не значилось. Поднявшись на шестой этаж, я прошел по коридору, в котором чувствовался легкий запах марихуаны, и, дойдя до нужной двери, постучал.

В квартире замолкла музыка, дверь открылась, и на пороге появилась довольно молодая женщина в блестящем египетском одеянии и со шляпой из папье-маше в руке. Она спросила:

— Вы водитель из РКО?

Я ответил:

— Полиция.

Дверь тут же захлопнулась перед моим носом. Я услышал шум сливного бачка в туалете. Девушка вернулась минуту спустя, но войти не пригласила, и я вошел сам. В гостиной были высокие потолки и сводчатые перекрытия. Вдоль стен стояли койки с наспех заправленными постелями. Из открытого стенного шкафа вывалились несколько чемоданов и саквояж. Между кроватями стоял столик, покрытый линолеумом, на нем — набор косметики и несколько зеркалец. На потрескавшемся полу была рассыпана пудра и румяна.

— Вы по поводу тех штрафов за нарушения правил, которые я не заплатила? Послушайте, у меня еще три дня съемок в «Проклятии мумии» на РКО. Когда они мне заплатят, я пришлю вам чек. Хорошо?

Я сказал:

— Это по поводу Элизабет Шорт. Мисс...

Она изобразила удивление:

— Сэддон. Шерил, с одним "л", Сэддон. Послушайте, сегодня утром я уже разговаривала с полицейским. Сержант, не помню фамилию, он еще сильно заикается. Он задал мне тысячу вопросов про Бетти и ее приятелей, и я уже тысячу раз сказала ему, что здесь ночует уйма девушек и к ним приходит уйма парней, но большинство из них приходят на одну ночь. Я рассказала ему, что Бетти жила здесь с ноября по декабрь, платила доллар в день, как все, и что я не помню имен ее кавалеров. А теперь я могу идти? Грузовик должен вот-вот подъехать, а мне очень нужна эта работа.

В своем тяжелом костюме она едва дышала и истекала потом. Я показал на пустую кровать.

— Садитесь и отвечайте на мои вопросы, или я арестую вас за марихуану, которую вы спустили в туалет.

«Клеопатра на час» повиновалась, бросив на меня взгляд, который испепелил бы и Юлия Цезаря.

— Первый вопрос. Живет ли здесь некая Линда Мартин?

Шерил Сэддон взяла лежавшую на кровати пачку «Олд Голдс» и закурила.

— Я уже рассказывала сержанту-заике. Бетти пару раз упоминала о какой-то Линде Мартин. Она жила с ней в другом месте, на Де Лонгпре и Оранж. И знаете, прежде чем арестовать кого-то, у вас должны быть улики.

Я достал ручку и блокнот.

— Что вы скажете про врагов Бетти? Про угрозы в ее адрес?

— Проблема Бетти заключалась не в том, что у нее были враги, а в том, что у нее было слишком много друзей, ну, вы понимаете. Вы понимаете? Не подружек, а друзей.

— Умная девочка. Кто-нибудь из них когда-нибудь ей угрожал?

— Я не знаю. Послушайте, а нельзя ли ускорить процесс?

— Успокойтесь. Где Бетти работала, когда жила здесь?

Шерил Сэддон фыркнула:

— Ну, вы насмешили. Бетти нигде не работала. Она сшибала мелочь у соседок и раскручивала старичков на Бульваре. Иногда она пропадала дня на два-три, а потом появлялась с деньгами и рассказывала истории про то, где она их достала. Она была такая врушка, что никто не верил ни одному ее слову.

— Расскажите мне про эти истории. И про врушку тоже.