Черная Орхидея - Страница 39


К оглавлению

39

— Думаю, ей сказала Линда Мартин.

В записке Милларда говорилось о том, что большую часть декабря Бетти провела в Сан-Диего. Я спросил:

— Через неделю она уехала, так?

— Да.

— Как вы думаете, почему, мисс Грэм? Насколько нам известно, прошлой осенью Бетти сменила три квартиры — и все в Голливуде. Почему она так часто меняла жилье?

Теребя в руках пояс сумочки, она ответила:

— Ну, я точно не знаю.

— Ее преследовал какой-нибудь ревнивец?

— Я так не думаю.

— А как вы думаете, мисс Грэм?

Марджери тяжело вздохнула.

— Знаете, Бетти использовала людей. Она занимала у них деньги, рассказывала им всякие истории и... здесь живут ушлые ребята, и, я думаю, они ее сразу раскусили.

Я предложил:

— Расскажите мне о Бетти. Вам она нравилась, не так ли?

— Да. Она была такой милой и доверчивой, немного наивной, но все же... такой душевной. У нее был, если хотите, талант. Она делала все, чтобы понравиться окружающим. И очень быстро перенимала привычки людей, с которыми общалась. У нас тут все курят, и Бетти тоже начала курить, только чтобы ее приняли за свою, хотя у нее была астма и она ненавидела сигареты. И самое смешное, что, пытаясь перенять твою манеру ходьбы или разговора, она всегда делала это по-своему. В такие моменты она всегда оставалась Бетти, или Бет, или что там еще можно придумать для Элизабет.

Я мысленно зафиксировал эту печальную информацию.

— А о чем вы говорили с Бетти?

Марджери ответила:

— В основном говорила Бетти, а я слушала. Бывало, мы сидели вот тут и слушали радио, а Бетти рассказывала свои истории. Любовные истории про героев войны — лейтенанта Джо, майора Мэтта и так далее. Я знала, что это были просто фантазии. Иногда она говорила, что хотела бы стать кинозвездой, что для этого требуется только фланировать в черном платье, чтобы рано или поздно тебя заметили продюсеры. Это меня немного бесило, потому что я хожу на актерские курсы при театре в Пасадене и знаю, что работа актера — это тяжелый труд.

Я нашел в блокноте записи моего разговора с Шерил Сэддон.

— Мисс Грэм, Бетти говорила что-нибудь об участии в фильме в конце ноября?

— Да. В первый же вечер, как Бет здесь появилась, она стала хвастаться по этому поводу. Говорила, что снялась в одной из ведущих ролей, и показывала всем театральный бинокль. Некоторые ребята стали расспрашивать ее, на какой киностудии она снималась, так одному она сказала, что на «Парамаунт», а другому — на «XX век Фокс». Я думала тогда, что она все привирает, просто для того чтобы на нее обратили внимание.

Я написал на чистой странице блокнота «Имена» и трижды подчеркнул надпись.

— Марджери, как насчет имен? Приятелей Бетти, тех, с кем вы ее видели?

— Ну, я знаю, что она встречалась с Доном Лейзом и Гарольдом Костой и один раз я видела ее с каким-то моряком и...

Она запнулась на полуслове. Я заметил тревогу в ее глазах.

— Что такое? Мне вы можете рассказать.

Тонким голосом она произнесла:

— Прямо перед ее отъездом я видела, как они с Линдой Мартин разговаривали с одной крупной женщиной на Бульваре. Она была одета в мужской костюм, и у нее была короткая мужская стрижка. Я видела их всего раз, так что может это ничего не значит...

— Вы хотите сказать, что та женщина была лесбиянкой?

Марджери закивала и потянулась за носовым платком. В эту минуту вошел Билл Кениг и пальцем поманил меня. Я подошел. Он прошептал:

— Эти ребята сказали, что жертва торговала собой, когда ее совсем уж прижимало. Я позвонил мистеру Лоу. Он сказал, чтобы мы никому об этом не рассказывали, потому что будет лучше, если для всех она останется невинной молодой девушкой.

Я чуть было не рассказал ему про лесбийский след, но передумал, понимая, что окружной прокурор и его лакеи также не дадут ему ход.

— Я уже закругляюсь. Запиши их показания, ладно?

Кениг, хихикая, вышел. Я попросил Марджери подождать и пошел в конец коридора. Там стоял стол регистрации, на котором лежала открытая тетрадь записи жильцов. Я стал ее перелистывать, пока наконец не натолкнулся на строчку детским почерком: «Линда Мартин, комната 14».

Пройдя по коридору, я дошел до комнаты, постучал в дверь и стал ждать ответа. Когда через пять секунд его не последовало, я дернул за ручку. Она щелкнула, и дверь распахнулась.

В тесной комнатенке, кроме неприбранной кровати и тумбочки, ничего не было. Я проверил туалет — пусто. На тумбочке лежала стопка вчерашних газет, раскрытых на статье про убийцу-оборотня; и тут я понял, что Линда Мартин сбежала. Я нагнулся и пошарил рукой под кроватью. Нащупав какой-то плоский предмет, я вытащил его.

Это был красный пластиковый кошелек. Открыв его, я обнаружил там немного мелочи и удостоверение личности, выданное средней школой в Сидар Рэпидс, штат Айова. Удостоверение было выдано на имя Лорны Мартилковой, родившейся 19 декабря 1931 года. Чуть ниже эмблемы школы помещалось фото симпатичной молодой девушки; я мысленно уже начал печатать постановление об ее задержании.

В дверях появилась Марджери Грэм. Я показал ей удостоверение, она сказала:

— Это и есть Линда. Боже, ей всего пятнадцать.

— Для Голливуда в самый раз. Когда вы в последний раз ее видели?

— Сегодня утром. Я сказала ей, что вызвала полицию, что они приедут поговорить с нами про Бетти. Мне не стоило этого говорить?

— Вы же не знали, что ее реакция будет такой. В любом случае, спасибо.

Марджери улыбнулась, а я про себя пожелал ей, чтобы она поскорей рассталась с этим миром кинематографа, и, улыбнувшись в ответ, вышел. На крыльце, словно командующий парадом, стоял Билл Кениг, рядом в шезлонгах полулежали чуть позеленевшие Доналд Лейз и Гарольд Коста. На их лицах было написано, что они явно получили пару подзатыльников.

39